Р. Гордон - Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?]
Френсис все утро была весела и, как всегда, в хорошем настроении, а когда я сказал ей, что поеду обедать в город и вернусь не раньше трех часов, не выказала ни малейшего удивления или озабоченности. Гораций председательствовал на совете директоров, а когда я нашел повод с ним поговорить, вел себя вполне нормально.
Я покинул контору примерно в 11.30, снял в банке пятьсот долларов и вскоре после полудня был у Джоан.
По пути я напряженно думал, как ей это лучше преподнести. Многое зависело от того, в каком она будет расположении духа.
И тогда это пришло ко мне, как часто бывает, когда решаешь трудную проблему и внезапно, как будто из ничего, появляется рука, готовая помочь. На этот раз мне на помощь пришла особа, от которой я меньше всего этого ожидал — Эллен собственной персоной.
Когда я пришел, Джоан была в таком бешенстве, что чуть не лезла на стену.
— Эта баба! — встретила она меня, едва я перешагнул порог. — Эта отвратительная, чванливая баба!
Она в неистовстве кружилась по комнате, ударяя кулаками по мебели и ругаясь последними словами. Я рассчитывал, что Джоан будет в ярости, но это превосходило все мои ожидания. Вдруг она закричала:
— Как она вообще смеет так со мной разговаривать! Кто она такая, собственно говоря!
Это сдвинуло меня с места.
— Кто? — быстро спросил я.
— Как кто? Та проклятая баба, на которой ты женат!
Как же это? Я шагнул вперед и не слишком ласково схватил ее за руку.
— Перестань, наконец, беситься, — сказал я. — Ты разговаривала с Эллен? Когда? Каким образом?
Она высвободилась, подошла к дивану и села. Задыхаясь от ярости, она рассказала мне, что после моего звонка, обдумав все еще раз, пришла к заключению, что погубила всю мою жизнь, и стала искать пути, как мне помочь.
— Я решила позвонить ей, — продолжала она. — Конечно, я не хотела называть свое имя, а представившись просто той самой девушкой, объяснить ей, что она все представляет в неправильном свете, и попросить ее дать тебе еще один шанс. Я знаю, это было очень смелое намерение после всего, что ты о ней рассказывал, но я просто обязана была что-то предпринять.
«Что еще могло случиться? — подумала я про себя. — Ну, всякое бывает».
Но она мне не дала даже слова сказать. Как только она узнала, кто я, сразу начала орать:
— Как ты смеешь мне звонить, ты, проститутка! — Джоан передразнила голос Эллен, и я едва смог сдержать улыбку. — Тебе мало того, что ты наделала?
Когда я попыталась что-то сказать, она меня оборвала.
— Меня не интересует твоя болтовня. Убирайся к черту и не смей мне больше звонить. Ты просто уличная девка. Ты еще услышишь обо мне!
— И она бросила трубку!
Джоан встала.
— Я — уличная девка! Я о ней еще услышу! О, если бы она оказалась здесь, она бы кое-что от меня услышала! Я бы ее просто убила!
«Продолжай в том же духе, — подумал я. — Продолжай в том же духе, Джоан».
Все шло как по маслу.
— Ты действительно услышишь о ней, Джоан, — сказал я спокойно.
— Как это? Она же не знает, кто я, если ты ей не говорил.
— Нет, но она тебя рассмотрела и знает, или, по меньшей мере, предполагает, что ты живешь здесь. С помощью частного детектива выяснить все остальное — детская игра. А она решила что-то предпринять насчет тебя. И сказала это мне вчера вечером.
Это, конечно, не соответствовало истине, но я должен был постепенно готовить ее к своей идее.
Джоан недоверчиво посмотрела на меня.
— Что она может? — выдавила она. — Что же она может предпринять? Использовать меня при разводе как разрушительницу брака? Ну и что? У нее почти нет доказательств, но если бы они и были! Я не кинозвезда, я не стою перед публикой в свете рампы. Она забыла, в какое время мы живем? В средневековье? Никого из моих знакомых не беспокоит, что я делаю и позволяю себе, пока я добросовестно исполняю свою работу.
Соберись, Джоан, сейчас последует тяжелый удар.
— Может быть, это обеспокоит того, кто тебе платит? — медленно произнес я.
— Того, кто мне платит? Какое, черт возьми, он имеет к этому отношение? — Теперь в ее голосе был слышен страх.
— Джоан, ты забыла, что я тебе говорил в первый день нашего знакомства? Что отец Эллен имеет отношение к компании, которая финансирует твою программу? Если…
— Она не отважится на это!
— Еще как отважится, — возразил я. — Мне очень жаль, Джоан, но боюсь, ты увязла в этом деле глубже, чем думаешь. Так же, как и я.
Джоан была теперь не просто в ярости, она кричала, бушевала и била кулаками по голове. По ее щекам текли слезы, она истерически всхлипывала.
— Этого не может быть, — убивалась она. — Нет! Черт возьми, нет и еще раз нет! О, Боже мой! Только не теперь, когда у меня впервые началась самостоятельная работа!
Я молча ждал, пока иссякнет ее ярость, ее ненависть, ее страх и ее отчаяние, пока, наконец, она не бросилась в изнеможении на диван и не перестала рыдать.
Это было самое больное место у Джоан. Ее работа значила для нее все. Она понимала, что с ее карьерой будет покончено, если выяснится, кто она и где работает, и скандал дойдет до высших инстанций общества производителей пищевых продуктов. Менеджер программы получит указание уволить Джоан. Никто не узнает о причине, да и не станет этим интересоваться. Спонсор скажет свое слово, и этого достаточно. Джоан не только лишилась бы своей работы, но и всяких шансов во всем телевидении, если работодатели поставят на ней клеймо непригодности. Ей пришлось бы вернуться в Бостон, а может быть, уехать и еще дальше. Этот поцелуй посреди улицы был смертельным ударом для ее карьеры, которая только началась.
Наконец она перестала плакать и повернула ко мне мокрое от слез лицо.
— Этого нельзя допустить, Джефф. Я должна с ней поговорить. Нет, ты должен с ней поговорить!
Именно этого я и ожидал, и тот факт, что она уже пыталась это сделать и получила надлежащий отпор, значительно облегчал мою задачу. Теперь она намного внимательнее отнесется к моим планам убийства.
— Разговор с ней нам ничего не даст, — сказал я. — Ты сама убедилась в этом сегодня утром.
— Но ведь мы должны что-то предпринять, — в отчаянии крикнула Джоан.
— Правильно, я и собираюсь это сделать.
— Но что, Джефф?
— Я хочу убить ее, — просто ответил я и после короткой паузы добавил: — С твоей помощью.
Я дал ей время переварить мои слова. Она должна понять, что я сказал это серьезно, убийственно серьезно. Я постепенно, шаг за шагом раскрывал перед ее глазами наше положение. Мы были в одинаковой ситуации, мы оба боролись за свою жизнь. По выражению ее лица я заметил, что она начала соображать. Идея убийства пустила корни; она поняла, что это был единственный выход. Когда я наконец сказал, что знаю пути и средства, она была готова меня выслушать. А когда я закончил, она, кажется, была полностью согласна с моим планом и рвалась стать моей сообщницей.
— Это безумие, — сказала она. — Просто безумие! Но твой план настолько хитер, что все должно получиться!
— Есть какие-нибудь вопросы? — спросил я.
— Нет. Это сложно и должно быть рассчитано буквально по минутам. Правда, одно меня беспокоит: у нас остается мало времени. К завтрашнему утру все должно быть готово.
— Не беспокойся, — ответил я. — Если будем четко исполнять свои роли, ничего не случится.
Джоан кивнула.
— Значит, ты согласна? — спросил я.
Она несколько мгновений колебалась, потом кивнула:
— Согласна.
— Прекрасно. Тогда за работу. Каждый из нас должен точно знать, что ему делать.
Когда около трех я вернулся в контору, мы уже не видели никаких трудностей. Ближе к вечеру на меня изрядно нагнала страху Френсис, вошедшая в мой кабинет, осторожно закрыв за собой дверь.
— Джефф, — сказала она. — Могу я минутку с тобой поговорить?
— Конечно, Френсис. Садись.
— Это по поводу Эллен, — начала она. — Джефф, что-нибудь не в порядке?
Я попытался скрыть свое смятение.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я, собственно, не поняла, в чем дело. Я только что позвонила Эллен, чтобы пригласить вас обоих выпить перед ее отъездом, а она мне отказала. Она сказала, что хочет пораньше лечь спать, так как у нее болит голова.
— Она дала тебе понять, что что-то не в порядке?
— Открыто не сказала, нет. Но я знаю Эллен уже так давно… и у меня сложилось впечатление, что это нечто большее, чем обычная головная боль. Я хотела тебя спросить, не могу ли я чем-нибудь помочь…
Мое облегчение было так велико, что с большим трудом удалось его скрыть.
— Мне кажется, я знаю, в чем дело, хотя она со мной об этом тоже не говорила. Она беспокоится о своем отце.
Ты ведь знаешь, как она его боготворит. Пока она не окажется рядом с ним и не убедится, что нет ничего серьезного, просто не сможет больше ни о чем думать. Я бы на твоем месте не стал беспокоиться.
